Первый героиновый приход глазами очевидца

Укол — и спустя пять-десять секунд по венам растекается жгучее тепло. Оно поднимается к голове, будто проглатываешь раскалённый мёд. Звук улицы глохнет, время замедляется, а тело словно проваливается в тёплую ванну: мышцы обмякают, лицо расплывается в невольной улыбке, на коже выступает лёгкий пот. Это и есть «хлопок» — старт героинового кайфа, когда мозг за секунды заливается дофамином и эндорфинами.

Дальше — сладкая ватная эйфория

После первой волны наступает ровная, тягучая фаза. В груди разливается комфорт, пропадает беспокойство, исчезают боль и тревога. Мысли уходят в фон, остаётся ощущение, будто мир дышит медленнее. Речь ленивее, голос ниже, зрачки превращаются в крошечные точки. Человеку хорошо просто «быть»: не нужно ни разговоров, ни движений, достаточно покачиваться в своём облаке.

…Девятнадцатилетняя Лена не решала своих проблем — она просто отодвигала их на завтра. Парень бросил, с работой не клеилось, дома — вечно ор. Однажды её позвали на тусовку: квартира, музыка, алкоголь, вроде бы безобидно. Там были такие же, как она — молчаливые, немного усталые, но с весёлым лицом. Все смеялись, танцевали, как будто искали способ выдохнуть. Кто-то что-то втягивал через свернутую купюру, кто-то жевал таблетки. Ей дали, она не отказалась.

Через два дня один из тех ребят написал: «Подъезжай, потусим, я знаю, что тебе зайдёт». Она приехала, хотя понимала — будет что-то жёстче. Было любопытно. Было некуда больше идти. В квартире было грязно, но никто не замечал. Матрас на полу, затёртые покрывала, посуда с засохшей лапшой. Все свои. В комнате пахло потом, кислым вином и горелым сахаром. Кто-то уже сидел в углу, прикрыв глаза, кто-то кололся на кухне. Шприцы валялись в пакете под раковиной.

Ей помогли набрать. «Ты только не дёргайся, и не бойся. Всё будет мягко». Лена моргнула — и уже лежала на диване. Стало тепло. Очень. Необъяснимо, как в детстве под одеялом в мороз. Исчезла боль в груди, исчез голос матери в голове, исчезли воспоминания о бывшем. Осталась только музыка из соседней комнаты и чувство, что она — как вода: прозрачная, спокойная, без формы. Кто-то прошёл мимо, коснулся руки — и даже этот жест показался нежным, будто любимый человек прикасается.

Она улыбалась сама себе, просто потому что больше ничего не имело значения. Ей было хорошо. Без слов, без мыслей. Казалось, что в этом состоянии можно остаться навсегда. Что это — то самое спасение. И если бы в тот момент ей сказали: «Заплати за это чем угодно», — она бы кивнула, не раздумывая.

Когда эффект начал спадать, вернулась реальность: тяжёлая, серо-зелёная, с тянущей болью в мышцах и пустотой в груди. Лена лежала, укрывшись пальто. Из кухни донёсся кашель — кто-то уже «ломался». Снова пригласили: «Если захочешь — пиши». Она кивнула. А через день всё повторилось.

Что происходит внутри организма

Героин — можно назвать полуискусственным опиоидом, сырьём для его производства является сок опийного мака, или опиум. В крови героин он мгновенно превращается в морфин и цепляется за опиоидные рецепторы.

• Дыхательный центр получает сигнал «работай тише» — дыхание становится редким и поверхностным.
• Сердце замедляется, давление падает.
• Кишечник замирает, поэтому запоры — привычный спутник героиновой жизни.
• На коже расширяются сосуды, отсюда тот самый «розовый» румянец и зуд, который заставляет наркомана бесконечно чесаться.

Почему за кайф платят ломкой

Эндорфиновый фон от искусственного опиоида быстро падает. Через 4-6 часов приятная ватность сменяется пустотой, суставной болью, холодным потом. Организм требует повторить дозу, иначе начинается ломка: дрожь, спазмы, тошнота, заливаемая паникой. Сон исчезает, остаётся одна мысль — достать новую порцию. Это не слабость характера, а биохимический «долг», который мозг заставляет погашать.

…Лену накрыло утром. Она проснулась вся в поту, под чужим пледом, на всё том же диване, вокруг валялись бутылки, шприцы и тела. Двигаться не хотелось. Больно было всё: спина, ноги, шея, даже пальцы. Ни с того ни с сего трясло, как при температуре. Пот катился по лбу, живот скручивало, и подташнивало так, будто желудок вывернулся.

Она пыталась встать — сразу села обратно. Кто-то протянул пластиковую бутылку с водой, но не из жалости — просто по привычке. Все знали, как это работает. У каждого здесь были свои сутки ада. Только вот Лене казалось, что она не выживет, прошла уже вечность, а конца боли не видно. Ей было страшно — не за жизнь, а за то, что без новой дозы так и останется в этом состоянии навсегда. Ни сна, ни покоя. Хочется лечь, но тело выворачивает. Хочется заснуть — а мозг не даёт, орёт в голове: «Дай ещё!»

Она сидела у батареи, как тень, и в какой-то момент поняла, что уже не думает о родителях, друзьях, работе. В голове одна мысль: где достать, чтобы закончилось всё это дерьмо. Боль — как будто тебя целыми днями били дубиной. И не по телу даже, а по душе. Всё серое, как будто жизни больше нет.

Тогда она впервые сама попросила: «Дайте хоть чуть-чуть. Только чтобы отпустило». И ей дали. Даже не потому, что жалко — просто потому что так принято. Свой человек. А потом снова стало тепло. И снова — мягко, ватно, легко, спокойно.

Ломка отошла на второй план, как страшный сон. Но она поняла — назад дороги нет. Всё, что было до того дня, уже неважно. Теперь вся её жизнь будет крутиться вокруг одной цели — избежать боли.

Долгосрочные последствия

• Сердце и сосуды — постоянные колебания давления, риск эндокардита, инфаркт в молодом возрасте.
• Печень — вирусные гепатиты из-за нестерильных игл и токсическая перегрузка.
• Лёгкие — хронические пневмонии, отёк лёгких при передозировке.
• Мозг — деградация памяти, депрессии, суицидальные срывы.
• Социальная жизнь — потеря работы, разрыв отношений, криминал ради дозы.

Почему всё начинается и заканчивается деньгами

В начале XX века фабриканты Юга США выдавали кокаин и морфин рабам и батракам, чтобы те пахали дольше и жаловались меньше. Принцип тот же и сегодня: чей-то «приход» = чья-то прибыль, и не важно, от героина этот приход или от других наркотиков. Ни уличный дилер, ни крупный картель не интересуются здоровьем покупателя — важен только поток денег. А плата за мгновенный кайф всегда одна и та же: быстротечное удовольствие и длинный список разрушений, которые начинаются уже после первой иглы. А деньги текут рекой продавцам дури.

…У Лены деньги закончились быстро. Родители, узнав, что происходит, отрезали всё. Телефон — вне зоны. Подруги исчезли, как только запахло настоящими проблемами. Осталось только тело — и скоро она поняла, что это единственное, что ещё можно поменять на дозу.

Сначала ей просто предложили «переспать за укол» — без грубости, почти по-дружески (она приняла это без особых колебаний). Потом это стало нормой. Она даже не помнила, кто там был первый, кто второй, и возможно не один, а несколько сразу. Уже не считала, не помнила и её всё было уже неважно. Иногда всё проходило в шумной коммуналке в небольшой обшарпанной комнатке, иногда в грязных подвалах, иногда — в квартирах с чёрными бархатными шторами, где всё пахло потом, алкоголем, вонючим дезодорантом и смертью. Она не чувствовала стыда. Не чувствовала почти ничего. Лишь облегчение, когда получала своё — новую дозу, шприц с мутным раствором. Ради дозы готова была на всё.

На этом история Лены заканчивается, не весело, грустно и печально. Но Лена тут просто как пример, одна из миллионов таких же девушек, которые решили попробовать кайф от героина или других наркотиков. Просто решили развлечься или сбежать от своих проблем, да, кайфанули, развлеклись, приход увидели… сбежали, но какой ценой…

Методично отбирают жизнь

Наркотики делают с человеком страшное — они отнимают всё. Вначале — осторожно, через кайф, который сбивает с толку, как блестящая приманка. Все любят блестяшки, правда? А потом — методично, продолжает обманывать. Сначала исчезают мечты, потом планы, потом отношения, работа, здоровье, душа, тело. Всё уходит в обмен на одну вещь — дозу. Наркотики не работают по-другому.

От человека остаётся только пустая оболочка. Человек становится как тряпичная кукла, набитая старой ватой — снаружи живой, шевелится, а внутри уже ничего нет. Ни надежды, ни воли, ни страха. Только зависимость, только это животное желание — чтобы снова влить дозу, и хоть на пару часов исчезнуть, провалиться в небытие. Всё, что раньше казалось важным — становится далёким, пустым и ненужным.

Героиновый приход — да, он может быть сладким, тёплым, как ватное одеяло в мороз. Он может дать ощущение, что жизнь наладилась, что всё отлично, можно просто сейчас смеяться и развлекаться. Но это всегда — начало конца. Всегда, именно всегда. Быстрого. Жестокого. Неотвратимого. Если не слезть сразу, буквально сейчас, то безоговорочно приведёт к последнему вздоху, гарантированно.

Сказка про розовых слоников, которые танцуют в голове и шепчут «всё хорошо» — очень быстро превращается в хоррор. Только теперь вокруг не мультики, а зловещие мертвецы, которых создают наркотики. С пустыми глазами, потерянные, идущие только на запах следующей дозы. И выхода уже почти нет.